Семен вставил в обойму пять блестящих латунных цилиндриков с желтой маркировкой, потом два с зеленой. Вогнал магазин в рукоятку, дослал патрон в ствол, включил предохранитель.

– Готово! Надо только сдвинуть флажок и нажать спуск. Первые два выстрела – холостые, если они не подействуют, третий выбросит газ... Ясно?

Асмодей кивнул.

– Отлично! – Семен вложил пистолет в кобуру и, словно сбрую на лошадь, надел ее на Клячкина.

Тот пытался воспротивиться, однако прапорщик был настойчив:

– Чтобы привыкнуть к оружию, надо носить его постоянно. Привыкай! Потом покажу, как быстро вынимать. Да, вот еще что забыл.

Семен вручил Асмодею картонку разрешения на газовое оружие.

– А фотографию где взяли? – удивился Клячкин.

– С паспорта пришлось переснять, – пояснил Григорьев и добавил: – Фирма веников не вяжет!

– Это три! – Валентин Сергеевич ткнул пальцем в разрешение.

Клячкин удовлетворенно сунул документ в карман.

Боевой и газовый «вальтеры» практически неотличимы, если его случайно прихватят с оружием, то разрешение снимет все вопросы.

– И, наконец, четыре!

Межуев выложил учетную карточку информационного центра на судимое лицо. Судимым лицом являлся Виктор Васильевич Клячкин, который тут же изорвал карточку в клочья и спустил в унитаз.

– Все просьбы выполнены. – Валентин Сергеевич широко развел руками. – А сверх того Семен набрал всяких вкусностей, Ирочка скучает и ждет звонка... Друзьям надо создавать радости в жизни!

Чекист доверительно тронул агента за колено.

– Девочка осталась тобой довольна. Во всех отношениях!

Вторую часть фразы Валентин Сергеевич выделил. Асмодей дал Ирине сто пятьдесят тысяч, и Межуева интересовал источник благосостояния подопечного, но тот либо не заметил намека, либо не собирался удовлетворять любопытства курирующего офицера.

– Ужин готов! – крикнул из кухни Семен.

В отличие от Седого у Клыка имелся постоянный резерв проверенных людей, из которых он мог формировать личную гвардию. В зоне каждый на виду, о каждом все известно: как живет, чем дышит, о чем думает. И почти каждый день освобождается или уходит в побег братуха, которому можно доверять.

Новые люди были остро необходимы: Рваный уже не докладывал каждый день о делах, не спрашивал указаний, как-то раз даже позволил себе не явиться по вызову. Гвоздодер сказался больным, но недавно провел несколько «дел» самостоятельно.

Вчера Рваный пришел как ни в чем не бывало и назначил «стрелку» на выезде из Москвы: дескать, человек какой-то про общак рассказать хочет.

А чего самому Рваному не рассказал? И почему Рваный в глаза смотреть остерегается? Не понравилось пахану это, только пожевал губами, лезвие с одной щеки за другую перегоняя, смолчал, но выводы сделал.

Новые люди крайне нужны. Как раз эта троица и подвернулась.

Мечик откинулся по звонку. Карандаш вернулся после ссылки. Челюсть выписался из психиатрички. Как положено, обратились к братве, на блатхате и встретились, хотя знали друг друга давно: сводила судьба в зонах, крытых, на пересылках. Близко не сходились, но, схлестнувшись по случайности, стали вместе гужеваться: водку пить, калики глотать да о делах думать.

На первое дело сам положенец послал. Клык – фигура в зонах известная. Он всех троих прощупал: один псих, второй с душком непонятным, а Мечик – жулик правильный и серьезный, его потом и приблизить можно.

С ним Клык и переговорил с глазу на глаз. Так что один Мечик знал, за чем идут, а Карандаша и Челюсть использовал «втемную», для подмоги.

Парадная дверь запиралась на цифровой замок, потому обошли со двора, там и ломать не пришлось – настежь открыто. Поднялись аккуратно по лестнице на шестой этаж: Карандаш вверх на стрем. Челюсть – вниз, а Мечик ухо к щели приложил и замер.

Через пять минут махнул рукой, и все трое двинулись дальше, аж до тринадцатого этажа.

– Ждать надо, – тяжело отдуваясь, сказал Мечик, когда остановились у чердачной двери и Челюсть возился в замке. – Люди там. Пусть уйдут или спать лягут.

Они походили по чердаку, выискивая подходящее место, и устроились на выступе вентиляционного канала. В десяти сантиметрах от ягодиц Мечика, под кирпичной кладкой, лежали пятьсот миллионов рублей – около половины разыскиваемой общиной суммы.

Референты Седого Гена и Иван удобно устроились в машине и, слушая музыку, наблюдали за нужными окнами. Гена изрядно волновался. Металлист продиктовал ему номера купюр, а бухгалтер подтвердил, что это те самые деньги. Теперь следовало их отнять.

Отнимать большие деньги всегда непросто. А этот парень из деловых и кличка удачливая – Фарт, к тому же оттянул срок, а это многому учит... Но главное, вооружился, сука, до зубов: пушка, граната!

Нет, добром не отдаст. Придется кровь лить... У Гены под мышкой тринадцатизарядный «браунинг», он его для форса иногда носил да чтоб припугнуть кого. Но вот так: войти в квартиру и мочить... Он совершенно не представлял, что сможет это сделать. К тому же тот не пустит просто так или первый мочить начнет...

– Ну, что делать будем? – в который раз за вечер спросил Гена.

Иван пошевелился, сиденье скрипнуло под тяжелым телом. У него тоже имелся ствол, но не было навыков и желания пускать его в ход.

– Откуда я знаю! – раздраженно отозвался он. – Надо позвонить шефу и сказать: «Нашли, деньги у него, следим, присылай бригаду».

– Так мы и есть бригада...

– При чем здесь мы? Есть специальные люди для таких дел!

Внезапно Гена понял, что если бы у шефа имелась замена Опанасу, то они бы не сидели здесь и не вели этого дурацкого разговора. И, может быть, Седой специально подталкивает их на скользкий, кровавый путь, чтобы из них и сделать замену! Решение логичное, потому что их он хорошо знает...

– Ладно, посмотрим, – холодно сказал Гена. Они всегда были с Иваном на равных, но сейчас в отношениях что-то менялось, и он чувствовал, что занимает лидирующее положение.

– Мы здесь для того, чтобы сделать дело! Значит, будем делать! Посадим его в машину и привезем к Седому вместе с бабками! А если дернется, деваться некуда – стреляй! Понял?

– Понял, – неожиданно послушно ответил Иван.

Гене это очень понравилось.

Асмодей, удобно развалившись, полулежал в глубоком кресле. Плечевая кобура с пистолетом придавали ему вид секретного агента из голливудского боевика. Впрочем, он таковым и являлся.

Валентин Сергеевич, тоже в вольной позе, сидел в кресле напротив. Теперь, когда агент был ублажен и вкусно накормлен, можно переходить к делу.

– Как печень, не беспокоит? – участливо поинтересовался Валентин Сергеевич.

– Да нет. Иногда чуть-чуть, когда выпьешь. Чего вы вдруг вспомнили?

– Не знаю, наверное, по ассоциации. С соседом тебе тогда повезло. Не храпел, не пердел, не занудничал.

– Да, Боб – отличный парень! Я бы с удовольствием повидался с ним при случае...

– Надеюсь, случай скоро представится!

Асмодей выпрямился.

– Ах, вот оно что...

– Центральное разведывательное управление США проводит операцию на нашей территории, – совершенно другим тоном, строго и внушительно заговорил майор. Веселый и добродушный Валентин Сергеевич исчез. Курирующий офицер контрразведки был сдержан и официален.

– По имеющимся данным, ему понадобится агент из числа российских граждан. С учетом предыдущих контактов и некоторых других факторов можно с высокой степенью вероятности ожидать, что он выйдет на вас. Мы в максимальной степени упростили эту задачу: адрес и телефон гражданина Клячкина можно легко узнать в справочном бюро. Никакая специальная легенда не нужна: у вас настоящая и очень убедительная биография. Особенно в последние годы...

– Уж это точно! – грустно усмехнулся Асмодей.

– Неясно, где вы были и что делали после освобождения... Асмодей молчал.

– Я бы не стал этого выяснять, но, когда ведешь игру с иноразведкой, все детали должны быть отработаны до мелочей. Это очень важно. Эмоции, личные желания и сантименты в расчет не принимаются.